Погода в пудоже норвежский сайт, Погода в Пудоже на месяц (33 дня): долгосрочный прогноз погоды в Пудоже от Погоды 33
Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй и благослови младенца Елизавету на здоровье, на сон и на все хорошие дела». Выпадающий снег, см —. Последней работой такого рода стала коллективная монография «Народы Карелии. The paper describes the life and academic work of S. Которые вот деревенские придут-расскажут, я спишу их».
Логинова о водлозерах назовем два больших труда. Один из них — «Этнолокальная группа русских Водлозерья» [Логинов ], в которой дается описание особенностей этнической истории, хозяйственных занятий, средств передвижения, поселений, жилых и хозяйственных построек водлозерской группы. Во втором труде К.
Ло4 Список научных трудов К. Логинова — см. Автор не только реконструировал данную часть соционормативной русской культуры, но и попытался выявить конфликтную сторону между участниками обычаев и обрядов. Работа поражает объемом представленного материала.
Помимо описания ранее неизвестных ритуалов жизненного цикла, сопровождающих родины, свадьбу, похороны, в монографии впервые представлены связанные с конфликтами в семейной жизни обряды, которые всегда находились на далекой периферии этнографических исследований.
Научные результаты Константина Кузьмича по этнографии Водлозерья широко используются в прикладной деятельности Водлозерского национального парка. Однако круг научных интересов К. Логинова не ограничился локальными группами русских. В конце х — начале х гг. Логинов является автором ряда этнографических разделов. Логинов, были награждены званием «Лауреат премии Республики Карелии в области культуры, искусства и литературы»5.
Помимо научных изданий, Константин Кузьмич участвовал в проектах по подготовке научно-популярных работ «Костюм и праздник» и «Слово и праздник», руководителем которых была специалист по народной хореографии В. Мальми [Логинов и др. Логинов является также автором серии статей о традиционной культуре и известных краеведах и этнографах Карелии — М.
Витове, М. Георгиевском, А. Ефименко, Г. Куликовском, Р. Никольской, В. Пименове — в трехтомной энциклопедии «Карелия» [Карелия]. Все труды К. Логинова отличаются богатством и яркостью полевых материалов, которые он собирал вплоть до конца жизни в многочисленных экспедициях.
Методика сбора полевого материала представлена в подготовленном им учебно-методическом пособии «Сборник полевых этнографических опросников», изданном Санкт-Петербургским государственным уни5 Личное дело К. Виноку рова верситетом в г.
В архиве Карельского научного центра хранится значительное собрание полевых материалов К. Логинова по культуре народов Карелии и сопредельных территорий — более дел, представляющих собой полевые дневники, записи, отчеты об экспедициях ученого к русским, карелам, вепсам, цыганам. Константин Кузьмич обладал феноменальными способностями собирателя.
Не каждому полевику, даже очень талантливому, удавалось быть совершенно «своим» в чужой этнографической среде. Все, кто бывал с К. Логиновым в совместных экспедициях, знает, что ему был присущ этот редкий дар. Логинов подолгу работал с народными целителями и многому от них научился. Он обладал обширными познаниями по народной медицине и часто использовал их на практике, когда кому-нибудь требовалась помощь. Темой о традиционных «магах» и народных целителях он начал особенно увлеченно заниматься после совместной экспедиции с японской исследовательницей.
Предыстория такова: летом г. Петра Великого Кунсткамеру , с целью изучения русской заговорной традиции была направлена исследовательница Дзюнко Фудзивара. Там ей посоветовали обратиться за помощью в сборе полевого материала к К.
Логинову, который был известен как опытный полевик, к тому же, что немаловажно, умеющий легко работать с коллегами в экспедиционном отряде. Сначала исследователями были опрошены «магические специалисты» в некоторых пригородных селениях Петрозаводска. Затем состоялась достаточно длительная совместная поездка, включавшая исследования в г. Онеге Архангельской обл. Выбор маршрута был обусловлен научными интересами Национального парка «Водлозерский», финансировавшим поездку К.
Логинова в этой совместной экспедиции. Особую удачу поездки составили восемь «заговорных тетрадей», принадлежащих жителям бывшей Носовской и Калгачихинской волостей Онежского уезда Архангельской губернии.
Еще две тетради принадлежали водлозерам. Часть документов представляла собой старинные заговорные тетради прежних знахарок, часть — по выражению К. Логинова, «новоделы» конца ХХ в. Логинов со знахаркой бабой Тоней из д.
Куганаволок Пудожского р-на Республики Карелия. Фудзивара имела при себе цифровой фотоаппарат — по тем временам редкость для российских исследователей, — позволявший делать четкие снимки со страниц этих тетрадей. Благодаря цифровой технике можно было не терять времени на переписывание магических текстов в полевые дневники или длительное зачитывание их на магнитофон. Отчасти именно это позволило сосредоточиться на опросах о ритуальном поведении самих носителей знаний либо об их прославившихся в прошлом земляках — народных «магах» и целителях.
Расшифровка заговорных текстов с диктофонов, а также с цифровых фотографий у К. Логинова и Дз. Фудзивары заняла несколько лет. Материалы по мере их обработки сдавались в научные архивы Японии и России.
Последней работой К. Архив национального парка «Водлозерский». Виноку рова стве с его другом В. Ершовым 8. В этот сборник он планировал включить тексты заговорных тетрадей, собранные вместе с Дз.
Константину Кузьмичу также довелось собирать материалы среди достаточно замкнутых цыган Петрозаводска, но он не успел их проанализировать и ввести в научный оборот. К числу подобных полевых материалов относятся и те, что были собраны в его последней экспедиции в Онежское Поморье в августе года, финансирование которой осуществлялось на средства Кенозерского национального парка.
Главная удача экспедиции, как отмечал в своем отчете К. Основная концентрация их имеет место в районе Летней Золотицы на дорогах в районе Сотанского озера, у Пертнаволока и др. Константину Кузьмичу хотелось везде успеть.
Он всегда активно участвовал в различных международных, общероссийских и региональных конференциях, проводимых в России. Количество его выступлений за год иногда достигало десяти например, в — гг. Но особенно дороги ему были конференции, посвященные его земляку, одному из самых загадочных русских поэтов Серебряного века Николаю Клюеву, которые регулярно проводятся в родной Вытегре и в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге.
По рассказам К. Логинова, именно на почве интереса к творчеству Н. Клюева произошло и знакомство его родителей в Вытегре. Орфинский он впервые побывал в с. Коштуги Вытегорского района Вологодской области — месте рождения Н. Клюева, увидел заброшенную церковь, где крестили великого поэта.
О выступлениях К. Логинова на Клюевских чтениях и о последней встрече с ним вспоминали сотрудники Вытегорского краеведческого музея: «Рассказами Константина Кузьмича мы заслушивались. Он мог говорить о предметах крестьянского обихода как о вещах магических, превосходно знал традиции и обряды, связанные с рождением, детством, взрослением, семейной жизнью, старением, смертью человека, изучал пророчества Николая Клюева».
Так произошло в году, когда мы его видели в последний раз. В тот год Константин Кузьмич не планировал принять участие в конференции, поскольку был в научной экспедиции, изучал карсикко — символы и знаки на деревьях. Но, несмотря на занятость, он не смог не заехать на родину и не поделиться своими открытиями» Этнографическим мотивам в творчестве Н. Клюева К. Логинов посвятил ряд работ. Выступление в Пудожском краеведческом музее им. Кораблева в г.
Фото из личного архива К. Логинова Он не только писал книги, готовил доклады, но и очень много делал в области популяризации историко-культурного наследия Русского Севера. Константин Кузьмич постоянно выступал в местной периодической печати, давал интервью на телевидении Карелии и телеканалах России. Особого 11 Вытегорский краеведческий музей. Виноку рова упоминания заслуживает этнографический фильм «Новогодние гадания» автор Т. Мешко с участием К.
Логинова в главной роли, ставший лауреатом конкурса любительских фильмов среди стран Баренц-региона в Салехарде в г. Однако портрет К. Логинова будет неполным, если не сказать о его работе с детьми и молодежью, к этнографическому обучению и исследовательским начинаниям которых он относился с большим вниманием. Много лет он являлся членом жюри конкурса школьных работ «Моя малая родина». Значительную часть времени он посвящал преподавательской деятельности в Карельском колледже культуры и искусства и Петрозаводской государственной консерватории им.
В благодарственном письме К. Логинову от Карельского колледжа культуры и искусства г. Коллектив кафедры музыки финно-угорских народов Петрозаводской консерватории так отзывался о Логинове-преподавателе: «Константин Кузьмич работал на нашей кафедре с года до последних дней жизни, успешно вел ряд курсов по истории и этнографии финно-угров России. Наш коллега был прекрасным педагогом, глубоко уважаемым и любимым студентами. Многие поколения студентов и выпускников кафедры помнят его лекции, открывшие перед ними удивительный, неведомый доселе мир народных обычаев и обрядов, строгость и одновременно красоту традиционного уклада жизни крестьянской общины, незыблемость ее этических норм.
Но помимо всех этих достоинств ученого, Константин Кузьмич обладал особым человеческим даром. Этот дар — дарить людям добро. У Константина Кузьмича всегда находилось время выслушать человека, сказать теплые слова, поздравить с выходом новой книги, статьи, получением награды.
Он всегда откликался на просьбу о помощи. Фраза: «Нет проблем» — была в этих случаях обычной. Он никогда не отказывал в написании рецензий на студенческие работы, диссертации, статьи, монографии, часто в ущерб своей работе по плановой теме. С готовностью он брался и за предложение собрать материалы и написать работы, посвященные биографии своих коллег. Сурхаско, Р. Кузнецовой, А. Константин Кузьмич не жалел времени и всегда навещал заболевших сотрудников, участвовал в организации похорон, поддерживал традицию сектора этнологии хранить память и не забывать могилы ушедших ученых-этнографов.
Пандемия трагически оборвала жизнь Константина Кузьмича Логинова, полного научных планов. Память о замечательном ученом и человеке навсегда останется в сердцах тех, кто его знал. Орфинский отв. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, Карелия — Карелия : Энциклопедия: В 3 т.
Петрозаводск: ПетроПресс, Кузнецова, Логинов — Кузнецова В. Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ, Логинов — Логинов К. Логинов a — Логинов К. Логинов b — Логинов К. Семейные обряды и верования русских Заонежья. Этнолокальная группа русских Водлозерья. Логинов и др. Костюм и праздник. Петрозаводск: Карелия, Сборник полевых этнографических опросников: Учеб.
Гольденберг и др. Слово и праздник. Музеи: К летию со дня рождения Т. Копанева, Л. Лаврентьева, М. Виноку рова Логинова — Логинова К. Вологда: Русь, Винокурова [и др. Петрозаводск: Периодика, Краснопольская, В. Kuznetsova, V. Loginov, K. Moscow: Nauka. Kostyum i prazdnik. Petrozavodsk: Kareliya. Petersburg: Nauka. Avtoreferat dissertatsii … kandidata istoricheskikh nauk.
Kopaneva, L. Stanyukovich eds. K letiyu so dnya rozhdeniya T. Peterburg: Muzei antropologii i etnografii Rossiiskoi akademii nauk, — Goldenberg ed. Sbornik polevykh etnograficheskikh oprosnikov: uchebno-metodicheskoe posobie. Loginov K. Slovo i prazdnik. Mocow; Petrozavodsk: Russkii fond sodeistviya obrazovaniyu i nauke.
Loginova, K. Issue 1, — Orfinskii, V. Derevnya Yukkoguba i ee okruga. Titov, A. Kareliya: entsiklopediya. Petrozavodsk: PetroPress. Vinokurova, I.
Narody Karelii: istoriko-etnograficheskie ocherki. Petrozavodsk: Periodika. Логиновым экспедициях в Пудожский район Карелии, и в частности в Водлозерье — край, которым К. Логинов занимался многие годы как этнограф. Наиболее запоминающимися были первая и последняя экспедиционные поездки, о которых идет речь в статье. Экспедиция г. Логинов выступил в качестве организатора и проводника, оказалась на удивление богатой по собранному материалу и открыла для дальнейшего изучения целый регион Восточной Европы, которым автор занимался многие годы.
Поездка на р. Водлу была гораздо более «камерной», в том числе по задачам, так как следовало прежде всего подтвердить наличие уже известной в соседних местностях традиции, но каждый район имеет свои особенности и может в деталях преподносить сюрпризы. Ключевые слова: К.
Конкка Aleksi P. First of all, we had to confirm the existence of the karsikko tradition there. Although this tradition was already well studied in the neighboring territories, it could have different features, since each area was special and could surprise with details. As a result, the field research performed at the end of the 20th — beginning of the 21st century covered most of the Pudozh region and the neighboring Kenozero.
It confirmed the ubiquitous existence of the karsikko tradition in this region. Мое знакомство с ним было несколько экстравагантным, но характерным для его тогдашнего способа существования. Как-то в начале осени г. Выяснилось, что он студент-этнограф, только что из экспедиции, готовит записанные материалы для сдачи в архив, но ночевать негде, а денег уже практически лишь на билет до Питера, где живет и учится. Так началось наше знакомство, которое длилось ни много ни мало 43 года.
Тореза, что на Выборгской стороне. В то время Костя уже вовсю занимался своим любимым Заонежьем и через десяток лет, в г. Потом была работа в проекте В. Орфинского «Суйсарь», а в начале х он окончательно перешел к изучению населения водлозерских деревень. Позднее наши «полевые» дороги скрещивались не всегда в одно и то же время в Варзуге и Гридине, в Юккогубе и Сямозере, на Лёкшмозере и Кенозере, в вытегорских краях, у средних и южных вепсов и, конечно же, в Пудожье.
Именно здесь в г. Логинов с жительницей Кевасалмы на Водлозере. Фото А. Конкка, г. Логиновым совместно с участницей экспедиции Н. Конкка нике «Заповедное дело» и в журнале «Carelia» [Логинов и др.
Логинов уже работал в созданном несколько лет назад Водлозерском национальном парке, где занимался вопросами истории и народной культуры, собирая одновременно этнографический материал, который в обобщенном виде первый раз увидит свет в монографии о Водлозерье [Логинов]. Работа в парке, помимо прочего, означала, что он брал на себя всю организацию нашей экспедиции. Путь от Петрозаводска до Шалы по Онежскому озеру мы преодолели на комфортабельном «Метеоре».
В Шале нас ждала парковская «буханка», на которой мы добрались до Куганаволока административного центра парка на Водлозере , и далее пошли на МРБ в сопровождении лодок поменьше через Ильинский погост до кордона Новгуда на реке Илексе, а переночевав, отправились на лодках и пешком в сопровождении егеря Михаила Лептюхова до бывших деревень Калакунды и Лузы — около 15 км по лесным тропам. Нашей целью был поиск деревьев-карсикко, которые могли находиться на развилках дорог, вокруг бывших поселений и кладбищ.
У деревьев особенным образом обрубались вершины или ветки, могло быть сформировано несколько крон, сделаны зарубки или затесы на стволах, на них вырезаны клейма, инициалы или иные знаки родовой или семейной собственности, в стволы вбиты железные предметы и т. Следует сказать, что меченые деревья встречаются на обширных территориях в полосе хвойных и смешанных лесов в Северной Европе.
Однако именно экспедиция г. Территория распространения карсикко, покрывавшая, по представлениям некоторых финских исследователей, лишь области Восточной и Средней Финляндии, а по моим тогдашним наблюдениям, еще и Северную Финляндию, норвежский Финнмаркен, западную и среднюю Карелию, а также точечно некоторые пункты Ленинградской и Новгородской областей, неожиданно пополнилась целым и, как выяснилось впоследствии, огромным ареалом.
Обнаружилось перспективнейшее направление исследований. Водлозерский материал помог осмыслению функции карсикко как инструмента освоения окружающего пространства в полевых исследованиях на р. Кеми, берегах Белого моря, у коми-зырян и марийцев. Результаты той, первой поездки в Водлозерский национальный парк превзошли все ожидания. Мы в буквальном смысле попали в страну карсикко! Они были везде — на порогах, вдоль лесных троп, вокруг деревень, на рыбных тонях, они стояли на границах лесных угодий, на кладбищах и по дороге к ним, а самое первое «заветная» сосна находилось сразу при въезде в Куганаволок — типичное придорожное карсикко на краю поселения, с обрубленными ветвями и глубокими зарубками на стволе, в которые, по материалам К.
Логинова, отправлявшиеся в дальнюю дорогу жители Куганаволока некогда вставляли свечи. Также они оставляли у корней сосны монеты, вбивали в кору гвозди, а ствол опоясывали жертвенными полотенцами и лоскутами материи. Тропа вдоль течения Илексы шла по невысокой песчаной гряде, на которой периодически встречались сглаженные временем, но тем не менее хорошо различимые, вероятнее всего, ловчие ямы — здесь некогда охотились на дикого оленя.
Место для этого было идеальным: с одной стороны текла река, с другой — начиналось местами довольно топкое, простиравшееся на много километров болото. Но место было идеально также и для охотников на карсикко: рыбная река с несколькими порогами где рыболовы обычно делали заколы , оленья тропа с ловчими ямами предполагали добычу, а значит, и вырубание промысловых карсикко, которыми отмечали места рыболовной и охотничьей удачи. К тому же карсикко довольно часто можно было увидеть около порогов — знаки успешного их прохождения во времена, когда из ближних и дальних деревень сплавлялись по Илексе на лодках в Водлозеро.
Особенно много их было перед большими порогами с сильным течением стихию старались «умилостивить» еще на подходе , каким в этом районе был порог Сиговец. И действительно, вокруг Сиговца деревья были буквально испещрены знаками: вырубленными в деревьях косыми крестами, причудливыми фигурами скорее всего, родовыми знаками, клеймами , разнокалиберными затесами и зарубками.
Некоторые из них затянулись и «читались» уже с трудом. Скорее всего, большинство знаков на деревьях имело охранительную функцию: мне рассказывали на Севере, что и на местах привалов, ночевок под деревом в лесу или, например, у лесных изб полесовщики вырубали карсикко, которое охраняло человека от возможного посягательства нечистой силы, но некоторые клейма могли обозначать границу рыболовных и охотничьих участков, закрепленных за какой-нибудь семьей или промысловой артелью.
Вероятнее всего, охранительной функцией обладала и жертвенная сосна у дороги вблизи Куганаволока. Конкка когда деревья-карсикко иногда с вырезанными в стволе крестами находились по периметру вокруг поселения, а обновлявший их каждый год житель считал, что таким образом он охраняет деревню от негативного воздействия внешнего мира. В любом случае, такого скопления деревьев-знаков, сколько их было на водлозерских тропах, не встречалось нигде более.
Были такие участки, где, подойдя к одному знаку на дереве, уже видишь следующие два-три. Костя, несомненно, гордился, что волею судеб оказался организатором столь богатой материалом экспедиции, да и было отчего — мы оказались первопроходцами.
После нашего похода Константин загорелся поисками карсикко, фотографировал и вел записи. Архаичный знак на дереве — два совмещенных по вертикали ромба, разделенные каждый на четыре ромба поменьше, у которого наверху имеются «рожки». Развилка тропы к скитам, на Гаужозеро.
Подобные изображения характерны для некоторых саамских орнаментов. Текст и фото К. Логинова, г. Кладбище деревни Калакунды находилось далеко в стороне, «за водой». Здесь надо сказать, что еще одной задачей нашей группы было сопроводить на это самое кладбище для посещения родительских могил старейшую жительницу деревни Евдокию Демидову бабу Дуню , преодолевшую с нами весь путь от Куганаволока.
Здесь наши интересы совпадали. Через пару километров пути лодки причалили к поляне, где, по рассказу бабы Дуни, некогда стоял дом Демида — патриарха рода Демидовых. Сразу за поляной начиналось кладбище с полуразвалившимися крестами и домовинами так называемыми «домиками мертвых».
Несомненно, что большая часть намогильных сооружений уже ушла в землю безвозвратно. Кое-где на могилах виднелись груды камней. На соснах, обозначая границы кладбища, были сделаны большие затесы. У входа на кладбище с двух сторон на высохших елях вытесаны косые кресты — древнейшие охранительные знаки. На фоне зелени выделялись и другие окоренные деревья. Вдоль их стволов были вырезаны инициалы, иногда по нескольку штук. Около одного такого дерева, под которым стояли два относительно сохранившихся восьмиконечных креста с «крышами», баба Дуня остановилась, подтянула верхний край платка на глаза и, полулежа на земле, начала причитывать.
Это были могилы ее отца и матери. Фото К. Логинова могилы деревьев, притихли. Здесь, в бесконечной тайге, вдруг зазвучала исконная музыка этих лесов — голос причитальщицы, который должны были на том свете услышать умершие предки, понимавшие или слышащие только язык причети… Вкусив поминальную трапезу, а именно рюмку водки с рыбником и тройной ухой, которую егеря успели сварить на костре, наша группа отправилась на Лузу, во владения Михаила Лептюхова.
Конкка встретилось много болот и перелесков, в которых вдоль нашей тропы в начинающихся сумерках то и дело мерцали отраженным светом таинственные фигуры, сделанные на деревьях проходившими здесь 60, 70, а может, и сто лет назад жителями уже исчезнувших деревень. В деревне Лузе, известной уже по документам XVI в. Советская власть уничтожила не только храм, но и саму деревню: по сведениям нынешнего потомка рода Медведевых Сергея, весной г.
Приказ, по рассказу Натальи Червяковой, интервьюировавшей местных жителей, следовало выполнить в 24 часа. Деревня была оставлена с полными амбарами, закромами и сундуками нажитого добра, с собой дали взять только скот да личные вещи. Жителей переселили в рыбколхоз «Энергия» бывш. Собственно, та же судьба постигла и деревню Калакунду. Лузское озеро, через западную оконечность которого протекает река Илекса, протянулось на десяток километров с запада на восток.
Деревня располагалась на юго-восточной его стороне, на более высоком, чем окружающие берега, мысу. Кругом же, перемежаемые перелесками и мелкими озерами, были сплошные болота, или, по-местному, «мхи»: Пимзямох, Течемох, Валимох, Конный, Коровий, Грядоватый, Бугровый, Крестовый, Семиверстный, Залазной Мох «залазью» в Архангельской губернии называли карсикко , Леймамох и множество «мхов» поменьше.
В Лузе стояло два жилых дома: один — кордон, жилище егеря, где обитала семья Лептюховых, второй был построен для туристов. Мы разместились у Лептюховых. Они хозяева с двумя детьми жили в Лузе к тому времени лет пять и выглядели вполне довольными. Продукты в Лузу привозились зимой на «буранах» сразу на несколько месяцев, хлеб хозяйка Татьяна пекла сама, мясо и рыбу доставляли к столу мужчины, картошка и овощи росли в огороде, за грибами и ягодами не надо было ходить дальше ближайшей опушки, а за клюквой и морошкой — до ближайшего болота.
Все было под рукой, и даже прокормить в течение нескольких дней всю нашу компанию не представляло труда. Ощутив под ногами твердую хозяйственную почву, мы развернули свою основную деятельность. Прежде всего, услышав от Е. Остров состоял из низкой восточной части и высокой западной, на склонах которой мы скоро наткнулись на человеческие, скорее всего детские, кости.
Их вымыло со склона водой, что сразу дало возможность сделать вывод о неглубоком захоронении останков. Да, некогда здесь действительно хоронили. На самой вершине бугра, высотой около 5—6 метров, стояла толстая кряжистая сосна в два обхвата, возраст которой мог быть между и годами.
Сергей Медведев поведал нам в г. Эта легенда напоминает нам о другом предании, услышанном Н. Харузиным в деревне Ананьево на Купецком озере в Пудожском уезде , о «панской сестре», из косы которой на ее могиле выросла сосна.
Ее «пробовали рубить, да не смогли». Примерно такое же ощущение — попытки срубить дерево — складывалось, когда мы посмотрели на нашу сосну с северо-западной стороны, с которой в стволе оказалась большая вырубка-щель длиной около двух метров и глубиной до середины ствола.
Скорее всего, такой «затес» образо- Деревня Луза и остров Тяга. С сайта «Национальный парк Водлозерский». Конкка вался, когда оставляли зарубку на дереве по поводу каждого похороненного на острове некрещеного ребенка.
В ствол на уровне груди человека были вбиты несколько железных гвоздей. Железо — известный апотропей, и на кладбище его охранные свойства проявляются особенно отчетливо. Место кладбища — на острове — являет собой образец древнейшей традиции захоронения «за водой», широко известной на севере Восточной Европы.
Вода, по представлениям многих народов мира, является тем естественным препятствием, которое умершие представители иного мира не способны преодолеть. Вероятнее всего, теми же представлениями руководствовались и при определении места второго кладбища деревни, которое находилось в восточном конце Лузского озера, при впадении в него речки Мельничной, в 2,5 км от места церкви. Оно было хорошо видно из деревни и представляло собой островок леса посредине топкого болота, куда вела провешенная местами тропа.
По дороге у тропы на нескольких деревьях встретились затесы и зарубки, притом некоторые из них были вытесаны на березах. На полпути на кладбище, на южной стороне бывшего поля, на ели встретился большой затес — в длину , а в ширину около 20 см, на зарастающей поверхности которого были сверху вниз вырезаны инициалы МАМ одна из букв, вероятно, обозначала наиболее распространенную в Лузе коренную фамилию Медведев.
Через болото, напротив кладбищенского «острова», на старой сосне с высохшей вершиной со всех сторон ствола было шесть зарубок, а вершина представляла собой четырехпалую «горсть» — четыре толстых ветки, устремленных в стороны и вверх — следствие обрубания вершины дерева.
На развилке троп стояла сосна с большой зарубкой, что обычно для развилок на путях, но похоже, что знаки на деревьях, судя по их расположению, в том числе вырезанные на них инициалы, обозначали границы полей и пожен, то есть были знаками собственности определенной семьи или рода. Возможно, именно поэтому сосен и елей не оказалось в том месте, где следовало сделать знак зарубки делались на березах. Здесь мы обнаружили только два небольших деревянных креста, но были явные следы обкладки могил камнями — более древняя традиция, вполне возможно, как заметил К.
Логинов, восходящая к лопарской. В свою очередь, скажу, что она широко известна и у карел. Ориентация могил: восток — запад, то есть в том же направлении, в котором был вытянут остров. На большей части деревьев на кладбищах Калакунды и Лузы были вырезаны в стволе знаки или обрублены ветви.
На поверхности некоторых таких затесов вырезаны инициалы умершего. На другой, менее толстой в обхвате 78 см , уже засыхающей сосне надпись была вырезана не вдоль, а поперек ствола. Затес был высотой 52 и шириной 28 см. Похожие даты смерти были обнаружены нами на стальных табличках с нержавеющим покрытием, привинченных к стволу средней толщины сосны в 90 см от земли.
Скорее всего, после войны здесь уже никого не хоронили. Такова была эта похоронная статистика: знак на дереве оказывался последним, а чаще всего, и единственным материальным свидетельством существования человека в несуществующей деревне Лузе. И ведь далеко не всегда по этим отметкам удавалось его идентифицировать, в большинстве своем это была просто зарубка. Так, посредине кладбища стояли еще два дерева с крупными затесами: на относительно толстой сосне окружностью см высотой 30 и шириной 20 см, а на соседней ели — см в обхвате в метре от земли был вырублен ромб высотой 42 и шириной около 20 см.
На южном краю деревни, уже в лесном массиве, около развалившейся часовни XIX века, практически без крыши, но со следами красной краски на двери и зеленой — на сохранившихся досках иконостаса сейчас часовня Успения выстроена вновь , находилось третье кладбище д. За оставшееся время я изучил каждое его дерево и впоследствии по записям нарисовал схему, судя по которой явных карсикко на кладбище было 17 штук помимо того, было еще несколько искривленных деревьев, возможно некогда обработанных человеком.
Из них шесть деревьев с обрубленными ветвями три ели и три сосны, причем на соснах еще и зарубки , остальные — с затесами и зарубками на стволе, из которых десять сосен, две ели и две березы. На кладбище нашлось пять крестов разной сохранности, на одном была надпись: , а на обратной стороне — буквы МСО или МГО. У часовни была могила со столбиком и металлической табличкой такой же, как на Пастушьей Горке , гравировка на которой гласила: «Медведева Марфа Матвеевна —».
Еще два относительно хорошо сохранившихся под густой елью креста без надписей указывали на традиционный для северного кладбища цвет: они были выкрашены синей краской. Интересно, что здесь не сохранилось или не делалось вырезанных на деревьях дат и инициалов умерших.
Конкка жилась вырезанная в затесе буква М. Опять же, что касалось обрубания ветвей, то на Пастушьей Горке находилась только одна, в центре кладбища стоящая сосна, у которой на 2—3 метра были обрублены все сучья. Для ответа на вопрос, почему так, а не иначе, необходимо иметь больше информации о кладбищах, — информации, которая, скорее всего, навсегда ушла в землю с последними жителями Лузы. Осенняя погода не дает долго размышлять, и поэтому мы не стали ждать ее ухудшения и в погожее утро 10 сентября распростились с гостеприимным домом Лептюховых, двинувшись в обратный путь, который не обошелся без приключений.
Начало пути прошло под прибаутки и фотографирование знаков на деревьях: погода была хороша, а тропа знакома.
И вот, пройдя большую часть пути до Илексы, мы решили срезать по лесу до Калакунды. Лучше бы мы этого не делали! Пройдя опушкой леса вдоль мохового болота порядочное расстояние, когда уже начал ощущаться вес рюкзаков, мы углубились в заваленный валежником лес, который оказался просто залит водой из Илексы. Осеннее половодье! Мы брели по колено в воде, не видя под ногами ни кочек, ни камней, ни древесных корней, периодически проваливаясь с рюкзаками за спиной в ямы, выбираться из которых без помощи товарищей было очень трудно.
Эти последние три километра стоили двадцати! В конечном итоге под Сиговцом нас встретил отправленный руководством парка МРБ, на нем мы, полюбовавшись в нижнем течении Илексы золотой осенью, вышли на Водлозеро, которое в этот раз показало, на что оно бывает способно.
Волны разгонялись в северной его открытой части чуть не до двух метров высоты, МРБ нырял среди них, как шлюпка, пристать к берегу даже в середине озера, в Канзанаволоке, не было никакой возможности, но мы с Костей Логиновым на крыше будки, обернувшись плащами, обдуваемые ветром и омываемые брызгами, были счастливы — это была наша стихия! Логиновым экспедиционных поездок, из которых четыре , , и гг. Кроме того, в г. Вторая и послед2 Материалы поездки г.
Об экспедиции г. На этом и порешили. Карсикко, правда, появились задолго до Водлы, но об этом по порядку. Путь наш пролегал через Пудож, но сначала мы вместе с нашими товарками — москвичками Яной Михайловной и живописателем Водлы Анной Семеновной Монаховой см.
Рахкойла Канзанаволокской волости на Водлозере. Информатор оказался очень интересным, она рассказывала о многом: о жизни в Рахкойле, о верованиях и обрядах, в том числе о лечении, демонстрировала тетради с заговорами и песнями, которые К.
Логинов по ходу действия фотографировал. Записали около трех часов этнографического и фольклорного материала. Из услышанного запомнилось, что лешего здесь звали лемба ср.
В Пудоже мы остановились у Валентины Михайловны Мининой, радушной хозяйки, работавшей долгие годы в местном краеведческом музее и являющейся соавтором книги о пудожской вышивке [Бакирова, Минина], которую она нам радостно продемонстрировала. Пн, 1 апр. Пн, 1 апр завтра. Направление ветра. Пыльца берёзы, баллы 0. Пыльца злаковых трав, баллы —. Пыльца амброзии, баллы —. Осадки в жидком эквиваленте, мм 0.
Выпадающий снег, см —. Высота снежного покрова, см 29,7. Погода на дорогах. УФ-индекс, баллы 0. Геомагнитная активность, Кп-индекс 2. Набор данных widgetsParams.
Набор данных в прогнозе Выберите параметры, которые хотите видеть в прогнозе. Новости Гисметео. Климат Австралии. Климат Канарских островов. Климат Новой Зеландии. Климат Марокко. Климат Италии. Климат Испании. Балтийское море. Климат Исландии.
Климат Иордании. Смотрите так же. Погода в Пудоже на неделю. Погода в Пудоже на 14 дней. Русский - Пудож.
